Лично знакомый с Керенским, «первый солдат революции» и непримиримый борец «за свободу народа» погиб совсем не как герой, хотя долгое время имя Тимофея Кирпичникова не сходило с петроградских передовиц.

Напомним предысторию. После ранения на австрийском фронте Тимофей Кирпичников оказался в «запасниках» второй роты Волынского полка, в обязанности которого входило усмирение петроградских беспорядков. 26 февраля 1917 года ротный штабс-капитан Лашкевич «водил» подчиненных в город на очередное задание – разгонять демонстрантов, бастовавших из-за отсутствия хлеба. По воспоминаниям Кирпичникова, по его приказу солдаты стреляли поверх голов демонстрантов, тогда как Лашкевич «собственноручно убил несколько десятков мирных жителей». Неподчинение приказу стрелять на поражение легко объяснимо – разве ж это враг? Тот, кто возмущается отсутствующим хлебом, – это свой, родной, голодающий.

Понюхавший пороху на фронте, не слишком друживший с дисциплиной и строгий на расправу, которого подчиненные прозвали Мордобоем, Кирпичников имел определенный авторитет среди сослуживцев. И подбить на протест и неподчинение недовольных общей ситуацией, начальством, собственной жизнью не составило труда. И это несмотря на то, что порядки в Волынском полку были одними из самых строгих: «ни охнуть – ни вздохнуть, а в уборную – после рапорта ефрейтору». 27 февраля 1917 Кирпичников разбудил за час до прихода начальства тех солдат, что находились в его подчинении, накормил, вооружил и построил. Но главное – убедил игнорировать офицеров. Поэтому вошедший в казарму Лашкевич услышал вместо уставного «Здравия желаю, ваше благородие» громогласное «Ура». Возмутившегося беспорядками Лашкевича вмиг застрелили – при этом по одной из версий это сделал сам Кирпичников.

После убийства Лашкевича унтер Кирпичников понимал: или пан, или пропал; либо трибунал, либо путь до победного конца. Его пламенные речи с призывами, которые не первый месяц витали в воздухе: «Долой самодержавие! Царь – кровопийца! Бей офицеров»!», возымели действие. За Кирпичниковым пошли. Правда, по одной из версий, солдаты устремились в Думу, чтобы покаяться в грехе и вымолить помилование, но по дороге «обросли толпой». Так «первому солдату революции» удалось подключить к бунту резервный батальон Волынского полка, а затем к бунтовщикам присоединились другие части и батальоны. За несколько часов большая часть Петроградского гарнизона шла рядом с восставшими, при этом сам Кирпичников уже не контролировал ситуацию, которая увлекала его и всех участников подобно лавине. Пришедшую к Таврическому дворцу 27 февраля толпу Керинский назвал «армией революции», а их «предводителя» Тимофея Кирпичникова Корнилов лично наградил русским Георгиевским крестом и офицерским званием.

На следующий день, 28 февраля, Кирпичников проснулся знаменитым – его портрет напечатали все передовицы, а газетные вырезки выставили в витринах популярных магазинов. Экс-унтера пригласили в Петроградский совет рабочих и солдат, где он некоторое время играл заметную роль. Он стал знаковой фигурой – «спусковым крючком революции», и без должного образования с посредственным интеллектом умудрялся до поры до времени «держать нос по ветру», ездить по казармам и агитировать солдат.

Вот только основную ставку Кирпичников сделал на меньшевиков и эсеров, продолжая поддерживать их идеи даже после того, как верх стали брать большевики. В феврале 1918 они пытались организовать новый бунт – на этот раз против Троцкого и Ленина, но потерпели неудачу. Попытка поднять новую солдатскую бучу – теперь уже против большевиков – потерпела неудачу. Восставшие юнкера не нашли поддержки, а Кирпичником бежал на Дон и попытался присоединиться к Добровольческой белой армии в надежде на покровительство Корнилова. Но по роковому стечению обстоятельств его привели к монархисту Кутепову – тому, кто в феврале 1917 яростно защищал самодержавие и чуть ли единственный пытался противостоять бунтовщикам во главе с Кирпичниковым. У Кутепова для «героя»-негодяя, который нарушил присягу, убил своего офицера и поднял бунт, был готов лишь один исход – расстрел.

Ни личное знакомство с генералом Корниловым, ни газетные вырезки с портретами и воспеванием «первого солдата революции» не убедили Кутепова. Главного врага контрреволюции отвели к железнодорожной насыпи, где и расстреляли, оставив тело в придорожной канаве. Так бесславно закончил свой «подвиг» тот, кто развалил царскую армию и запалил искру разгоревшегося революционного пламени, а затем пытался защитить «народную свободу», которую попирали большевики.

«Бескровный» бунт

Пример для подражания

Позорное бегство и «собачья» смерть